Отец Сергий (Рыбко), выступления на радио "Радонеж".

— Хотелось бы более подробно поговорить о святителе Игнатии (Брянчанинове), замечательном аскетическом писателе последних времен. Отец Сергий, я знаю, что святитель Игнатий занимает в Вашей духовной жизни особое место, и один из приделов храма, где Вы настоятель, посвящен этому святому. Его же имя носит издательство при Вашем храме. Объясните, почему это так.

— Действительно, к святителю Игнатию у меня особое отношение. Этого святого я не только глубоко почитаю, но люблю, потому что вся моя духовная жизнь связана с ним. Первые мои шаги в Церкви связаны с творениями епископа Игнатия. Его духовное творчество сразу привлекло меня, его слова сразу легли на сердце. Он рассматривает многие вопросы, которые другие Отцы либо не рассматривают вовсе, потому что их творения были написаны тогда, когда эти вопросы еще не возникли, либо говорят о них прикровенно. Святитель же Игнатий отвечает на них прямо.

Когда я впервые взял в руки первый том творений святителя Игнатия, я был поражен глубиной его слов, они сразу повлияли на мою жизнь, поэтому я постарался достать и прочитать все его книги. И когда я читал их, чувствовалось, что этот святой как бы пребывает рядом, касается сердца.

— А с чего началось Ваше знакомство с творениями святителя?
— Когда я был восемнадцатилетним юношей и только еще начал ходить в храм, я познакомился с одним священником — отцом Николаем, он служит в Подмосковье,— которого мне порекомендовали, сказав, что он дает читать духовные книги. Тогда такие книги были большой редкостью, и батюшка — надо сказать, подвижник,— практически не зная меня, стал давать мне свои книги, из своей личной библиотеки. Конечно, он немного руководил моим чтением, поскольку тогда я еще совсем ничего не знал, и одной из первых книг, которые мне предложил отец Николай, был первый том творений епископа Игнатия. Батюшка долго искал, рылся на полках, потом сказал: “Вот эту книгу возьми, именно ее тебе нужно сейчас почитать”.

До этого я читал “Катехизис” митрополита Филарета, Владимира Соловьева и что-то еще понемногу, но когда я стал читать святителя Игнатия, я просто не мог оторваться — христианство, Православие открылось мне с другой, совершенно неведомой стороны. Я даже и не представлял себе прежде и не ожидал такого, потому что в тех книгах, которые я читал до этого, обо всем говорилось кратко: немного о заповедях, немного об основных грехах,— но о такой бесконечной глубине заповедей сказал мне впервые именно святитель Игнатий, и после этого, конечно, он стал особым святым в моей жизни.

— А что особенно привлекло Ваше внимание?

— Прежде всего, конечно, его житие. Святитель Игнатий молодым юношей стал искать Бога, и это было мне близко, поскольку мне тоже было семнадцать-восемнадцать лет, когда я занялся богоискательством и поисками ответа на вопрос: в чем смысл жизни и для чего я живу,— это привело меня потом в Православную Церковь. Святитель Игнатий был дворянином, все имел в этой жизни, но от всего отказался ради своих духовных поисков. Он даже потерял семью, поскольку отец его выгнал из дома и проклял именно за то, что он захотел уйти в монастырь. Мне тоже было близко внутреннее решение будущего святителя Игнатия.

Всю жизнь он подвергался гонениям за свои взгляды, за свою веру, за свое понимание духовной жизни, которое никому не мешало, но, однако, почему-то очень многим не нравилось. Ведь даже его настоятельство викарный Санкт-Петербургский епископ продал другому человеку и пытался сжить его со свету, о чем сам святитель Игнатий писал одному из своих друзей.

Постоянные несправедливые гонения, с одной стороны, плохое физическое здоровье, с другой строны,— привели к тому, что сложилось особое учение святителя Игнатия, особый склад его понимания духовной жизни. Он сам говорил в одном из писем о том, что его учение не для здоровых людей, что он много дней бывает прикован к постели и поэтому что может, то и делает, и его взгляды во многом с этим связаны.

Еще меня поразила глубочайшая забота о ближнем, которая отражена в творениях святителя Игнатия, благоговейное, удивительное отношение к человеку, что тоже очень характерно для него. Многие аскетические писатели говорят о том, что нужно молиться, поститься, а святитель Игнатий говорит, что нужно любить ближнего, нужно смиряться перед ближним, а отсюда уже происходят и пост, и молитва.
Краткое житие святителя Игнатия помещено в первом томе его творений. В нашем издательстве недавно вышло полное его житие, куда вошло все то, что было исключено недоброжелателями. Есть еще книга Л.Соколова, двухтомник, который содержит подробное житие святителя и его письма, в общей сложности около полутора тысяч страниц.

— Наверное, нужно немного сказать и о том, как начинался путь святителя Игнатия, хотя, конечно, об этом гораздо интереснее прочитать.

В первую очередь, хочется упомянуть о том, что он происходил из замечательного дворянского рода и его предком был боярин Бренко, сподвижник святого великого князя Димитрия Донского. Родители святителя были люди православные, но, как бы мы сейчас сказали, не очень церковные, достаточно светские, тем не менее воспитание детей в те времена было всегда благочестивым и церковным.
Димитрию — такое имя получил будущий святитель при Крещении — в детстве Господь послал прекрасного преподавателя закона Божия. Это был простой студент, но, тем не менее, он сумел раскрыть перед своим воспитанником духовную сторону жизни. Святитель Игнатий вспоминает, что в ранней юности, лет в пятнадцать, он имел настоящие благодатные переживания от Бога. В душе его возвеяла удивительная тишина, но он не осознавал, что это такое, и считал, что это состояние присуще всем людям. В тот же период его жизни, когда отец как-то спросил у него, куда бы он хотел поступить, будущий святитель ответил: “Как скажете, но я бы желал в монахи”. Однако отец, естественно, был совсем другого направления. Он отдал сына в Инженерное училище, на светскую службу, и, находясь среди городских соблазнов, будущий святитель получил серьезные духовные раны. В своей духовной автобиографии «Плач мой» он пишет, что благодать тогда отступила.
Погрузившись в ученые занятия, он почувствовал в душе огромную пустоту и вновь начал ревностно искать истину. Здесь Господь послал ему святую мысль о том, что в поисках истины нужно обратиться к писаниям святых людей, потому что их святость является поручительницей истинности того, что они говорят. Димитрий так и поступил. И, пребывая в духовных исканиях, много плача и сокрушаясь о некотором своем отступлении от Бога, он вновь обрел благодать, более того, получил высокую степень молитвы, еще обучаясь в светском учебном заведении.

Он был лично знаком Государю, и тот любил его и заботился о его обучении, так что когда Димитрий Брянчанинов пожелал уйти в монастырь, этому пытались воспрепятствовать самые высокие люди мира сего.

— Здесь нужно сказать о том значении, которое в жизни святителя Игнатия имел преподобный старец Лев Оптинский. Когда Димитрий Брянчанинов учился в Санкт-Петербурге, старец Лев находился в Александро-Невской Лавре. Димитрий нашел этого человека, и началось их общение, которое они поддерживали и позже. Именно наставляемый старцем Львом, будущий святитель выбрал путь монашеской жизни. Потом он ушел в Площанскую пустынь под руководство старца Льва. Когда старец Лев перешел в Оптину пустынь, святитель Игнатий последовал за ним, чтобы назидаться общением с этим великим светильником. Он всегда очень уважал этого преподобного отца.
— Но мы знаем, что они все-таки расстались со старцем Львом и послушнику Димитрию пришлось сменить множество обителей.
— Читая книги святителя Игнатия и его житие, я понял, что главное, чего он искал в эти годы,— это духовное назидание, подлинно духовное руководство. В современных монастырях он не находил его; жительство в Оптиной пустыни у него как-то не сложилось: они не сошлись с настоятелем, преподобным Моисеем, кроме того, для будущего святителя был физически непосилен тамошний устав жизни, и он с прискорбием был вынужден оставить Оптину.
И дальнейшие его поиски,— а он, будучи послушником, сменил семнадцать монастырей,— были поисками старца, духовного руководителя. Он переписывался со старцем Львом, писал письма в Оптину, знал старца Макария Оптинского, но, конечно, понимал, что правильное жительство возможно при непосредственном старческом руководстве, то есть когда послушник живет рядом со старцем. Однако этого ему найти не удалось, хотя он на всю жизнь сохранил благодарность старцу Льву. Впоследствии он писал: «Я желал быть под руководством наставника, который бы вполне удовлетворил меня, который был бы оживленным учением Отцом. Впрочем, я слышал много полезного, много существенно нужного, обратившегося в основные начала моего душеназидания. Да упокоит Господь в месте злачном, в месте прохлады, в месте света и блаженства почивших благодетелей души моей» <Сноска: Аскетические опыты. М., 1996. Т. 1. С. 563.>
— Несмотря на длительные скитания по различным обителям, где будущий святитель Игнатий претерпел изнуряющие болезни, все-таки уже в двадцатичетырехлетнем возрасте он был поставлен на свещник: был пострижен преосвященным Стефаном в Вологде, затем рукоположен в сан иеромонаха и назначен строителем Лопотова монастыря. После этого он был переведен настоятелем в Сергиеву пустынь, уже в сане архимандрита.

Троице-Сергиева пустынь — это монастырь в Санкт-Петербурге, находящийся, как говорил святитель Игнатий, на пересечении всех дорог. И климат, и обстановка, и многочисленные соблазны столичного монастыря, куда приезжало множество людей совершенно светских, недуховных настроений,— все это сначала очень тяготило святителя Игнатия. Но там сложился круг его близких учеников, что его утешало. Кто-то из них пришел туда, уже будучи учеником святителя Игнатия, его духовным чадом. Двадцать четыре года будущий святитель подвизался в Сергиевой пустыни.

За эти годы он перенес и страшные болезни, и страшные гонения. Дьявол воздвигает гонения и в духовной среде, иногда даже со стороны священноначалия. Вот таким скорбным было жительство святителя в Сергиевой пустыни.

Еще в юности Димитрий Брянчанинов начал писать духовные литературные произведения. Первые из них были созданы еще в вологодских обителях. Затем он продолжал эти труды во время настоятельства в Сергиевой пустыни, а окончательно завершил свои бесценные произведения уже находясь на покое.

Многие люди желали видеть архимандрита Игнатия епископом. Конечно, нельзя было не заметить его образованности и начитанности в Святых Отцах, но в высоких церковных кругах находились недоброжелатели, и пожелания о его посвящении во епископа отклонялись. Но, в конце концов, он был поставлен на Черноморскую кафедру, епископом Кавказским. Это была очень сложная, огромная, разоренная епархия, которую населяли горцы, множество неправославных людей.

— То есть современная Чечня была в епархии святителя Игнатия. Думаю, что его туда сослали: с одной стороны, уступили давлению благочестивых людей, которые хотели видеть его епископом; с другой стороны — отправили его подальше в надежде, что оттуда его будет не видно и не слышно.

В одном из писем, уже находясь на покое, святитель Игнатий писал, что он всю свою жизнь следовал учению Святых Отцов Православной Церкви, и поэтому его учение не приемлется; очень многие его не понимают и предпочитают не слушать, и сейчас не трогают только потому, что он пребывает в уединении и сам никого не трогает и молчит. За следование отеческому учению в том, что касается и аскетической, духовной жизни, и догматических воззрений, он подвергался гонениям от власть имущих — и светских, и церковных,— даже от известных митрополитов. В его время уже начался отход от Православия. И он не боялся обличать сильных мира сего, свидетельствуя об истине. Он был гонимым и не понимаем миром, а это есть удел святых.

Предшественник святителя Игнатия по кафедре был благочестивым епископом, но, видимо, не справлялся со своей задачей, потому что наследие преосвященному Игнатию досталось очень тяжелое. Он пробыл на кафедре всего четыре года, и там также стали восставать на него враги из среды белого духовенства. В конце концов он был вынужден проситься на покой. Это его решение было встречено в церковных кругах неоднозначно.

Святитель Игнатий пребывал на покое в Николо-Бабаевском монастыре и говорил своим ученикам, что нужно благодарить Бога за предоставление им такого тихого пристанища. Настоятелем этой обители был его духовный сын, и там святитель Игнатий действительно смог найти ту духовную обстановку, то уединение, которое было ему необходимо для его духовных занятий и для окончательного создания его бесценных творений. Такова канва его жития.

«Писаньми твоими вся ны уцеломудрил еси»

— Величайшая заслуга святителя Игнатия в том, что он, изучив глубочайшим образом творения Святых Отцов, будучи преданнейшим их почитателем и знатоком, обобщил их учение и преподал его именно для христиан последних времен, снабдил его своими комментариями, необходимыми для нашего времени, расставил акценты, важные для нас.

— Святитель Игнатий — это Богом воздвигнутый святой отец, который именно в эпоху упадка, оскудения истинной духовности, правильной аскезы, вернул умы православных людей к святоотеческим творениям. Он говорит в своих произведениях, что ничего сам от себя не написал, но что написанное им есть изложение учения Святых Отцов Православной Церкви. Его основная заслуга в том, что он раскрыл значение учения Святых Отцов применительно к практической аскетической жизни каждого православного человека, т.е. каждого из нас, поскольку правильное понимание Евангелия, конечно, возможно только в святоотеческой традиции. Поэтому святитель Игнатий как духовный наставник просто незаменим.

В тропаре ему говорится: «Писании твоими вся ны уцеломудрил еси». И действительно, его писания избавляют нас от заблуждений, показывают нам правильный путь в современном мире, который во многом отошел от евангельских истин. Все это началось еще во времена святителя Игнатия, и даже раньше, в синодальный период, когда светское государство начало отходить от учения Церкви и унижать Церковь.

Святитель Игнатий попытался остановить людей, которые готовы были стать самыми настоящими протестантами. Русская Православная Церковь могла постепенно превратиться в некую протестантствующую организацию, потому что политика правительства в синодальный период и некоторые личности в самой Церкви, типа епископа Феофана Прокоповича, этому способствовали. Они уводили Церковь от наследия аскетического, святоотеческого. Святитель Игнатий показал, что это для нее будет губительно.

— В чем отличие святителя Игнатия от современных ему богословов?
— Дело в том, что вообще аскетических писателей в истории Церкви не так много, и чем ближе к последним временам, тем больше утрачивается аскетическая традиция и традиция изложения аскетических деланий в духовной литературе. В XIX веке было очень много богословов и проповедников, издавались книги, прежде всего сборники проповедей. Мне кажется, что в основном их и издавали. К сожалению, среди этих многочисленных и многостраничных сборников очень редко можно найти живую мысль, там очень много риторики и «воды».

Святитель Игнатий — действительно аскетический писатель в отличие от многих других, и ему, пожалуй, может быть равен святитель Иннокентий Пензенский, в чем-то они близки друг другу (некоторые его книги выпущены нашим издательством).

Писания святителя Игнатия поражают своей нестандартностью. Во-первых, они безупречны в литературном отношении. Однажды он писал: «Мне очень нравился метод Пушкина по отношению к его сочинениям. Он подвергал их самой строгой собственной критике, пользуясь охотно и замечаниями других литераторов. Затем он беспощадно вымарывал в своих сочинениях излишние слова и выражения, а также слова и выражения сколько-нибудь натянутые, тяжелые, неестественные. От такой вычистки и выработки его сочинения получали необыкновенную чистоту слога и ясность смысла. Как они читаются легко! В них нет слова лишнего! Отчего? От беспощадной вычистки. «Как Ваши сочинения легко читаются»,—сказал Пушкину его знакомый. «Оттого,— отвечал Пушкин,— что пишутся и вырабатываются с великим трудом». Смею сказать, что и я стараюсь держаться этого правила». <Сноска: Письма свт. Игнатия (Брянчанинова), епископа Кавказского и Черноморского, к игумену Череменецкому Антонию Бочкову. С. 29.> Святитель Игнатий работал и над формой, и над содержанием, и они как бы вылились из его души. Вообще, все его книги представляют собой очень четкую и стройную систему. Даже распределение произведений по томам, которое он сделал сам, далеко не случайно.

Он был великий молитвенник, настоящий делатель молитвы Иисусовой, по его писаниям видно, что он был подлинный исихаст, который постиг аскетическую науку молитвенного делания в совершенстве, жил молитвой и аскезой. В своих творениях он изложил свой духовный опыт. В них нет ни одного лишнего слова, нет ни одного слова от ума, но все из опыта, в них — дух святителя. Поражает сам подход к некоторым темам, совершенно неожиданное решение вопросов, откровенность и честность его творений и писем.

Мы уже говорили, что святитель Игнатий много обличает современную ему эпоху, догматические и нравственные отступления, обличает упадок веры в обществе и упадок духовной жизни среди современного ему монашества, между тем как большинство писателей и церковных деятелей говорили, что все хорошо, что наступил расцвет духовности, расцвет России, которая победила французов в 1812 году.

Святитель Игнатий убеждает, что это возрождение — только видимость, а под ней кроются глубокие недостатки. Он с болью пишет о том, что ему наиболее близко,— о судьбах монашества, и не просто показывает недостатки, но и предлагает меры, с помощью которых можно их преодолеть. Если бы в свое время его послушались, если бы дали ему высказаться более свободно, то, думаю, не случилось бы очень многих бед, а может быть, и революции не было бы.
— Подчеркнем еще раз, что значение писаний святителя Игнатия и всего его жизненного подвига — исключительно, не просто велико, но именно исключительно, оно стоит на особом месте. Отец Сергий, как Вы думаете, почему именно святителю Игнатию было суждено стать обличителем своей эпохи, своего рода пророком? Мы знаем, что святые появляются не сами по себе, их воздвигает Господь, и сам святитель Игнатий говорит, что святой не сам выбирает себе время, место жизни и подвиг. Святитель Игнатий был не просто святителем, а настоящим светочем своей эпохи. Почему так произошло?
—Такой человек был необходим. Сколько можно было говорить, что все хорошо? Господь воздвиг такого пророка, который сам был всю жизнь гоним, сам познал в совершенстве науку аскетического делания, объехал очень многие монастыри, видел действительное положение вещей в них и видел упадок духовной жизни, упадок духовного руководства, и поэтому он имел полное право говорить и писать то, что он говорил и писал. Такой человек необходим был, и Господь его воздвиг именно для того, чтобы исправить свою эпоху.

Дело пророков — обличать современников для того, чтобы не погиб народ, не погибла Церковь, для того, чтобы люди, услышав истину, обратились к покаянию.

Во многом причина такого упадка заключалась в государственной политике по отношению к Церкви, ибо реформы Петра I, Екатерины II не только разорили Церковь материально, но подорвали ее и духовно, потому что предпринятое ими закрытие монастырей — это самое настоящее гонение на них. И оно не прошло бесследно. Поэтому мы и не видим в святцах сколько-нибудь значительных подвижников, которые жили бы в это время. Не нашлось людей, которые мужественно противостали бы этим отступлениям от древнего благочестия.
Святитель Арсений (Мациевич), митрополит Ростовский,— единственный, кто не побоялся сказать правду, за что был тут же отправлен в ссылку, в заключение и оклеветан. Думаю, что были и другие люди, подобные ему, но, видимо, их было не много, и они не стали таким крупным явлением эпохи, как святитель Арсений.

Но не произошло так, чтобы вся полнота Церкви выступила против этих губительных реформ. О чем это говорит? О том, что дьявол воздвиг эти гонения, когда Церковь уже была ослаблена изнутри, ослаблена именно оставлением аскетического делания, утратой правильного понимания духовной жизни.

Святитель Игнатий явил личный пример святости, настоящей святости, в противовес синодальному мышлению, то есть образу мыслей чиновников в рясах — это его собственное выражение, которое он употребляет в одном из своих писем,— «человеков в футлярах», которые все время боятся, как бы чего не вышло, как бы начальство не прогневалось. Поэтому, писания святителя Игнатия нещадно цензуровались. В одном из писем он говорит: «Рукописи так перемарывали и так изменяли сочинение, что она делалась никуда не годной, а сочинение делалось чуждым мне и получало искаженный вид, могущий соблазнить читателя, а автора сделать посмешищем публики. Впоследствии один цензор был настолько добр, что сказал о существовании тайного приказания относительно моих сочинений, после чего я не стал беспокоить цензуру представлением туда трудов моих» <Сноска: Собрание писем. М. 1995. С. 725>. Поэтому сначала святитель Игнатий издавал свои сочинения в разных духовных журналах либо вообще без подписи, либо под чужими именами.

Надо сказать, что, хотя его не любили, преследовали, гнали, тем не менее, его обличения достигли своей цели, а самое главное — этот пророк, которому затыкали рот при жизни, сейчас прогремел на весь мир. Его обличения были такой силы, что, я думаю, недостатки синодальной эпохи уже повториться не смогут, во многом благодаря именно трудам, и писаниям, и болезням святителя Игнатия.

— Отец Сергий, а почему вообще правомерно говорить об учении святителя Игнатия? Отличается ли оно от учений других Святых Отцов?

— Сам святитель Игнатий говорил, что есть вещи, незыблемые по своей сути, — догматы, заповеди, каноны Церкви, но внешняя, формальная жизнь Церкви все время меняется. И тот человек, который не учитывает этих жизненных перемен,— на неправильном пути. Нужно постоянно учитывать перемены, которые происходят в духовной, общественной, социальной жизни, поскольку Церковь не оторвана от мира, но находится среди мира, среди людей, и, в общем, зависит от тех житейских бурь и штормов, которые поднимаются в житейском море. Церковь — это корабль, при хорошей погоде он плывет спокойно, мирно, а когда начинается шторм, люди на корабле тоже должны бороться за свою жизнь, за спасение корабля.

Святитель Игнатий писал в духе Святых Отцов, ибо он глубоко изучил их учение. Кстати, он очень много переводил, но многие его переводы утрачены. Некоторые их отрывки можно прочитать в его письмах. Надо сказать, что переводы эти и по форме, и по оригинальному подходу к некоторым местам текстов отличаются от переводов святителя Феофана (Затворника) и Духовных Академий, и отсюда иногда происходят некоторые разночтения с ними.

Святитель Игнатий изложил учение Святых Отцов применительно к последующим временам. Монахини одного из монастырей в своем письме к нему признаются, что его книги заменяют «Добротолюбие», так как в них изложено все то, что есть в «Добротолюбии», но понятно и доступно для их ума и опыта. Святитель Игнатий нигде ни на йоту не отступил от учения Отцов — ни в догматическом, ни в нравственном, ни в духовном отношении, но изложил их учение, переработал, показал то, что современному человеку уже недоступно, на что нужно обратить внимание и как нужно подходить к чтению творений Святых Отцов, как нужно жить по Святым Отцам именно в наше время, которое во многом отличается от древних времен.

— Батюшка, отвечая на многие вопросы, касающиеся духовной жизни, Вы постоянно обращаетесь к учению святителя Игнатия. А нужно ли вообще раскрывать учение какого-либо святого отца? Почему нельзя просто прочитать его книги в подлиннике?

— Несомненно, для того, чтобы познакомиться с учением какого-то из Святых Отцов Восточной Православной Церкви, нужно рано или поздно взять его книги и прочитать. Но написаны они, как правило, были давно и некоторые понятия нуждаются в уточнении, в переводе на современный язык. Книги святителя Игнатия (Брянчанинова)<|>—<|>это, как он сам говорит, изложение учения Святых Отцов древней Православной Церкви, но примененное к современным ему условиям. Однако, несмотря на обилие цитат Святых Отцов, в них очень много собственных мыслей святителя.

Преподобный Варсонофий Великий, отвечая на вопрос одного из своих учеников, говорит, что духовный учитель, преподает свое учение, основываясь на мудрости своего старца, но поскольку это учение уже применено в жизни, преображено им самим, оно становится новым. Это учение, в котором основа старая, т.е. учение духовного отца, но раскрыто оно по-новому. То же самое можно сказать и об учении святителя Игнатия, этого Богом зажженного светильника, который питался елеем мудрости древних Отцов, однако он дал новый свет для XIX, XX, XXI веков, и, если Бог даст, и для последующих столетий.

Но поскольку со времен святителя Игнатия очень многое переменилось, думаю, сейчас уже необходимо, основываясь на его книгах, на его идеях, поговорить о вопросах, которые ставит сегодняшний день.
— Если писания Святых Отцов Православной Церкви являются по сути своей разъяснением Евангелия, заповедей нашего Спасителя, а учение святителя Игнатия, как Вы сказали, является разъяснением Святых Отцов, но в наши времена для верного понимания учения святителя Игнатия нужно уже новое разъяснение, то получается, что на каждый период времени нужен новый святой толкователь учения предыдущих Отцов. Но ведь это же может продолжаться бесконечно, и в конце концов каждый христианин будет вынужден читать сначала массу толкований. Когда же он доберется до первоисточников?
— Первоисточник учения Церкви<|>—<|>это Господь Святой Дух. Поэтому, когда человек стяжает благодать Духа Святаго, уже отпадает нужда в чтении Отцов, но это уже очень высокая духовная мера. Вообще же действительно каждое время ставит свои вопросы, ведь времена меняются. Сейчас уже не апостольский век, и не времена древних мучеников, и не времена святителя Игнатия, и даже не ХХ век, а ХХI за окном, который требует новых ответов на новые вопросы. Но эти ответы должны быть основаны на старом; как сказал апостол Павел: Если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема (Гал. 1, 8-9).

Традиция объяснения более поздними Отцами Отцов древних всегда существовала в Церкви. Читая уже, например, прп. Иоанна Кассиана Римлянина (IV в.) и других Отцов его времени, мы видим, как много они цитировали другие источники, в частности, то, что мы сейчас читаем в древних патериках. Для них это живое предание, то, что передавалось из уст в уста, потому что патерики, видимо, были записаны позже. Самого прп. Иоанна Кассиана Римлянина потом объясняют более поздние Отцы. Но основа всего<|>—<|>Евангелие.

Это в корне отличается, например, от традиции иудеев, живущих сейчас по Торе и Талмуду, которые уже никак нельзя назвать Ветхим Заветом, потому что это объяснение ветхозаветных пророков раввинами; и эти объяснения уже настолько покрыли собой Ветхий Завет, что от него уже ничего не осталось. Получается, что иудеи сейчас читают не сам Ветхий Завет, не самих пророков, а исключительно толкователей. У нас в Церкви не так: у нас Священное Писание было, есть и будет эталоном истины, Божественным Откровением. А Отцы-толкователи необходимы для правильного понимания Священного Писания. Не нужно забывать, что все ереси возникли из-за неправильного объяснения Священного Писания, из-за того, что какие-то отдельные мысли вырывали из контекста учения Православной Церкви.

— А что Вы посоветуете новоначальному? Есть книга писем игумена Никона (Воробьева), который является духовным последователем святителя Игнатия, она называется «Нам оставлено покаяние». Есть еще маленькая книжечка «Заметки на полях книг святителя Игнатия» преподобномученика Никона Оптинского. Новоначальному лучше начать с них или можно читать непосредственно святителя Игнатия?

— Думаю, можно читать и то и другое. Святителя Игнатия я посоветовал бы читать любому человеку, в том числе и тому, кто только-только начинает ходить в храм. Также и книгу писем отца Никона (Воробьева) и «Заметки на полях» преподобномученика Никона. Одно другому не противоречит. Мы в нашем храме, когда надо сделать кому-то подарок, особенно людям, далеким от Церкви, но не чуждым ей, часто дарим сочинения епископа Игнатия (Брянчанинова). И надо сказать, они их принимают с благодарностью, читают, им это интересно, потому что святитель Игнатий<|>—<|>не только глубочайший духовный писатель, но большой художник слова, который раскрывает пред ними высокие духовные истины.

— Но ведь самая главная проблема в том, что с течением времени святость и духовность оскудевают. Откуда же взяться новым святителям Игнатиям? Сейчас, например, нет нового святителя Игнатия, по крайней мере, в духовной литературе, а вопросов уже накопилось множество.

— А может быть, и есть. Ведь и творения епископа Игнатия тоже далеко не сразу были изданы, существовал запрет на их издание в то время, когда он жил. Лишь часть его духовного наследия была опубликована при жизни, особенно благодаря стараниям его брата, Петра Брянчанинова (впоследствии инока Павла), но целиком его творения увидели свет только после его смерти. Не надо забывать, что только десять лет, как Церковь получила свободу, а до этого люди писали в стол. Сейчас постепенно публикуется то огромное наследие самиздата, которое накопилось за это время,— и политического, и философского, и духовного. Думаю, рано или поздно восстанут духовные писатели, они необходимы, как светильники в ночи.

Вообще, история Церкви<|>—<|>это история ее святости. Во все времена, среди всех народов были святые люди, потому что как только пресечется святость<|>—<|>пресечется жизнь Церкви, подвижничество, живой опыт. Для жизни Церкви необходим благочестивый пример и устного, и печатного слова. Думаю, что, может быть, не в таком обилии, как в древности, но Господь будет нам давать такие примеры.

Православия поборник

— Батюшка, расскажите, пожалуйста, о той стороне писаний святителя Игнатия, в которой проповедуется православная вера. Многие святители Христовы, в том числе и святитель Игнатий (Брянчанинов), в тропарях именуются «Православия поборниками». И действительно, начиная примерно с XVII века, о чем мы уже упоминали, в России происходило массовое отступление от Бога, от аскетического учения и даже от догматического, и уже в полной мере расцвел так называемый религиозный индифферентизм, то есть безразличное отношение и к вере, и к Церкви. Люди считали, что «все равно, как верить», а отсюда следует, что все равно, как жить. И вот именно святитель Игнатий явился твердым оплотом борьбы с этой своего рода ересью. Вообще само понятие ереси стало в эти времена уже утрачиваться, и Православие порой воспринималось как некая культура. Но ведь это не так, и именно православную веру в таком секуляризованном обществе громогласно проповедовал святитель Игнатий.

— Вообще надо сказать, что одно из первых дел епископа — это проповедь Православия и защита его от лжеучений, ересей и искажений. Святитель Игнатий был на кафедре недолго, всего три с половиной года, но его паства была обширна и многочисленна, потому что его паства — это не только православные Ставрополья, но и все те, кто сталкивались с ним как с пастырем, еще когда он был настоятелем Троице-Сергиевой пустыни, благочинным монастырей Санкт-Петербургской епархии, и вообще все, кто читал его творения, поэтому и мы тоже — часть паствы святителя Игнатия.

Да, действительно, XVII—XIX века — время отступлений от основ Православия, которым прежде жили русские люди. Произошло полное смешение понятий и в духовной, и в аскетической, и в догматической, и в нравственной жизни, поэтому масонство, разные мистические учения, и спиритизм стали обычным делом; этим увлекался высший свет, и даже Царь. К сожалению, далеко не каждый иерарх и далеко не каждый пастырь отваживался произносить против этого свое обличение. Мы знаем, что настоятель Глинской пустыни, игумен Филарет, специально приезжал к Царю, чтобы обличить это отступление, и доказал, что православному Государю не подобает так поступать, и тот изгнал из своего дворца всех прорицателей и магов.

И святитель Игнатий именно на основе истории Православия, истории христианской Церкви, истории Вселенских Соборов, канонов, раскрывает и обличает само понятие «ересь», поскольку действительно оно уже было утрачено. Например, совершенно замечательное произведение — «Слово в Неделю Православия», вошедшее в четвертый том его творений. Оно показывает, что ересь — это грех ума и сильно влияет на жизнь человека: если человек неправильно, искаженно верит, то он неправильно понимает Евангелие и неправильно живет, начинается разрушение духовной, церковной жизни, разрушение самого человека. Святитель Игнатий доказывает, что спастись можно только в православной вере,— веруя только так, как веровали Святые Отцы, живя так, как учили Святые Отцы, исповедуя Евангелие, которое проповедовали нам Святые Отцы. «Сия вера апостольская, сия вера отеческая, сия вера вселенную утверди» — эту веру проповедует святитель Игнатий.

Он часто возвращается в своих писаниях к этому вопросу, убеждая нас, что далеко не безразлично, как веровать, что веровать нужно православно, в соответствии с традицией и Преданием Православной Церкви, и никак не по-другому. В первом томе своих творений, который он адресует мирянам и тем, кто хотел бы избрать или, может быть, даже избрал монашескую жизнь и вступил в монастырь, но еще не принял монашеского пострига, то есть послушникам, он сразу пишет о важности именно православной духовности и православной веры и обличает сочинение небезызвестного Фомы Кемпийского, которого почитали некоторые люди, называвшие себя православными.

Надо сказать, что это сочинение «О подражание Христу» было издано в России несколько десятков раз и переведено ни кем иным, как Константином Победоносцевым, обер-прокурором Св. Синода. Сами понимаете, с кем вступил в противоборство святитель Игнатий. Уже одно это вызвало бурю гнева и негодования в высших кругах Санкт-Петербурга — и светских, и церковных.

Верность Православию — это первое, чему учит святитель Игнатий. Если нет верности Православию, если нет веры в православные догматы, в учение Святых Отцов, то нет ничего.

— Святитель Игнатий также делает акцент на борьбе с экуменизмом того времени. В одном из писем он говорит: «С чего Вы взяли, что все равно, как верить? С чего Вы взяли, что ересь, это отступление от православного учения — не грех? Это богохульство, почему вы считаете, что это мелочь?»

— Именно в XIX веке, который начал утрачивать православную веру,— а кончилось все тем, что Россия действительно ее утратила, почему и случилась революция,— он восстанавливает древние, отеческие понятия лжеучения и ереси. Он обращается к Святым Отцам Вселенских Соборов, показывает, как веровали они, как строго они относились Православию: там просто нетерпимы были такие вещи, которые стали повседневными в XIX веке и, к сожалению, перешли и в XX век.
— Почему святитель Феофан Затворник критикует «Слово о смерти» святителя Игнатия?

—Это достаточно сложный вопрос, поскольку там затрагиваются богословские глубины. Я читал эту полемику, и у меня создалось впечатление, что то, в чем святитель Феофан обвиняет святителя Игнатия, происходит от недопонимания первым взглядов последнего. Кратко напомню историю спора: святитель Игнатий (Брянчанинов) пишет, что духовен, собственно духовен, только один Господь, а Ангелы, то есть любое существо, по сравнению с Богом, все-таки более вещественны, если так можно выразиться.

Святитель Феофан этого не приемлет, он говорит, что Ангелы духовны, и поэтому они не могут быть эфирным телом (святитель Игнатий употребляет это, может быть, несколько неудачное выражение). Святитель Феофан в одном из писем даже говорит, что надо написать в Синод, чтобы «Слово о смерти» запретили. Но, слава Богу, его не запретили, и мы можем его читать.

Думаю, что это частный богословский вопрос, и может быть, прав святитель Игнатий, может быть, прав святитель Феофан, может быть, они правы оба, или даже оба не правы. Я думаю, что «Слово о смерти» все равно остается удивительным произведением русской духовной литературы, с которым полезно познакомиться всем.

— Говорит ли свт. Игнатий в своих произведениях о конце света?

— Святитель Игнатий говорит о том, как нужно жить в нашу эпоху, которая во многом отступила от идеалов святой Руси, православной Византийской империи, о том, как именно нужно жить православному христианину в начинающуюся эпоху апастасии, т.е. отступления большинства людей от служения Христу. Вот в этом его наставления крайне ценны.

Он не говорит, что надо все бросать, куда-то бежать, что именно завтра случится конец света. Нет, он учит, как себя готовить к христианской кончине и вообще как правильно жить. Я думаю, что его писания будут актуальны, когда придут последние дни человечества.

А что касается конца света, то у него есть, например, такое пророчество. В письме к Николаю Николаевичу Муравьеву-Карскому (эту переписку свт. Игнатия с ним можно найти в книге нашего издательства «Будущее России в руках Божественного Промысла»), написанном по поводу победы над турками, он говорит, что враги России ненавидят нашу страну и сделают все, чтобы ее уничтожить, стереть с лица земли. Эта борьба России с врагами приведет к тому, что русский народ вынужден будет напрячь все свои силы для того, чтобы ниспровергнуть своих врагов, и в конце концов Россия достигнет наивысшего развития и в культурном, и в экономическом, и в политическом отношении и станет величайшим в мире государством. Далее святитель Игнатий говорит о том, что в 39 главе Книги пророка Иезекииля упоминается великий народ, князем которого был Росс, и войско этого князя было числом как песок морской. На эту же главу ссылается святитель Андрей Критский, когда объясняет Апокалипсис: он говорит, что на севере восстанет великий народ, который действительно подчинит себе все и создаст величайшее государство.

Святитель Игнатий говорит, что это будет русский народ, что это будет Россия, а случится это тогда, когда народонаселение будет соответствовать пространству. Видите ли, у нас есть далекие, еще совсем почти не заселенные земли на севере, у нас не заселены огромные пространства Сибири. Но, например, мы знаем, что сейчас происходит потепление климата, и поэтому когда-нибудь мы заселим север, и там будет жить народ так же, как и в европейской части России. И Сибирь мы когда-нибудь заселим, и в этом ничего удивительного нет. Сейчас говорить об этом странно, потому что Россия переживает не лучшие времена.

Но вот смотрите: в 1980 году, когда шла олимпиада в Москве, мне попала в руки небольшая дореволюционная книжечка, Серафимо-Дивеевская летопись, не митрополита Серафима (Чичагова), а отца Василия Садовского, духовника Серафимо-Дивеевской обители, и когда я прочитал в ней пророчество преподобного Серафима о том, что все храмы будут открыты, все обители будут возобновлены и в России будет Царь, я глаза протер. Я прочитал три раза и себе не поверил. Думаю: да какие храмы, какие обители, тут не знаешь, куда деваться, не выслали бы из Москвы за веру. И вдруг на моих глазах все стало открываться, возрождаться. Россия теперь тоже возрождается, и развивается, и политически и экономически, потому что действительно происходит настоящее, подлинное возрождение Церкви. Я как священник могу это засвидетельствовать. Хотя оно происходит не так быстро, как хотелось бы, но это вполне естественно. Ведь очень серьезное дело — чтобы целый народ, отошедший от веры отцов, вновь обратился к Богу. И он потихонечку обращается, особенно отрадно видеть, что молодежь тянется к Богу.

Я недавно читал статистику: если в Англии, большинство — около 60% — людей от 18 до 24 лет себя объявляют атеистами, а остальные — последователями разных религий, то в России наоборот, 90% — 95% молодых людей от 18 до 24 лет объявляют себя верующими. Действительно это так, люди с большим уважением относятся к вере и Церкви.

Есть пророчество святителя Тихона, Патриарха Московского, что настанут времена, когда русский народ быстро отойдет от веры в Бога, однако так же быстро и бурно будет его возвращение к вере, и тогда даже вид священника на улице будет вызывать особое почитание и благоговение народа. Это действительно исполнилось: когда я иду по улице в рясе, люди очень уважительно ко мне относятся, я не слышу никаких оскорблений.

Как видите, святитель Игнатий писал в духе Отцов, он проповедовал покаяние. Покаяние — это радость прощения грехов, это необходимое условие для того, чтобы войти в жизнь вечную. Все здешнее, земное временно. Но мы, как христиане, должны жить на этой земле достойно, правильно, по-христиански, мы должны преобразить эту землю. Преподобный Серафим Саровский говорил: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Мы должны преобразить наших ближних, по крайней мере, постараться, чтобы и они вместе с нами приобщились к этой великой радости — православной вере.

— Батюшка, а как объясняет святитель Игнатий то, почему в последнее время прельстятся избранные (см. Мф. 24, 24)?

— В четвертом томе его творений, который называется «Аскетическая проповедь», есть слово «О чудесах и знамениях», где он много пишет об антихристе и говорит, что, если человек действительно соблюдает евангельские заповеди, посещает храм, причащается Святых Христовых Таин и вообще правильно живет, он непременно станет причастником благодати Духа Святаго. Но при этом он вступает в борьбу, ибо как только человек начинает жить по евангельским заповедям, падшее естество поднимает брань против Бога, против Евангелия, восстает страсть, и человек опытно постигает действие греха, опытно постигает, что такое зло, и, победив грех, смирив гордыню, начинает видеть разлияние зла, блуда и гордости во всем мире и действительно начинает понимать, как с ним бороться и противостоять ему.

Только такой человек сможет отличить лжедуховность. Сейчас он сможет отличить лжестарчество, то есть неправильное направление духовности, заблуждения, а когда придет антихрист, тогда он сможет отличить и антихриста.

В том-то и дело, что антихрист будет больше поражать человеческие чувства, он будет совершать всякие чудеса и знамения. Современные лазерные шоу уже достигли высокого уровня, но антихрист, видимо, это превзойдет, и людей, ищущих в духовной жизни, в христианстве внешних эффектов, он таким образом прельстит, поймает, ведь есть такие люди, которые не живут по Евангелию, нерадиво относятся к деланию заповедей, они примут антихриста за Христа и последуют за ним.

А у тех, кто будет укоренен в духовность, кто будет причастником благодати, возникнут очень сильные сомнения, и они поймут, что это не Христос, а антихрист, и даже не печать, не ИНН будет самым главным знамением, а именно не соответствующее смирению Христову поведение антихриста, потому что не может дьявол подделать смирение. Святые Отцы говорят, что он может подделать любую добродетель: и целомудрие, и кротость,— но смирение подделать не может. Итак, люди, стяжавшие смирение, увидят в антихристе несмиренного, гордого человека.

Но такое ведение дается благодатью Духа Святаго. Антихрист и лжедуховность — взаимосвязанные понятия. Преподобный Симеон Новый Богослов, говоря, что до крайности умножились лжеучителя, задает вопрос: почему они умножились?— и отвечает: потому, что на них есть спрос, есть люди, которые ищут именно таких учителей, и, поскольку они ищут, дьявол их и посылает. Но человек, который действительно ищет истину и стремится проводить свою жизнь по Евангелию, распознает лжедуховность и рано или поздно найдет себе настоящего духоносного учителя, посланного Богом, и Господь поведет его ко спасению.

— 28 апреля, перед днем своей кончины, святитель Игнатий писал: «Что — мой ум? Что — чувства? Что — силы души и тела? Что — жизнь?» На протяжении тысячи лет эти вопросы так и не разрешились. Можете ли Вы что-то сказать по этому поводу?

— Все-таки, я думаю, святитель Игнатий разрешил для себя эти вечные вопросы бытия, хотя они и остались как бы неразрешенными на бумаге, ибо по силе слова, по силе воздействия на сердца людей видно, что он был человек, познавший истину. Когда душа соединяется с Богом, в Боге она начинает все видеть и познавать, а то, что эта душа была освящена благодатью, видно, например, из произведения «Странник» (оно опубликовано во втором томе «Аскетических опытов), где описано посещение грешного, земного человека благодатью Духа Святаго. И вообще все его творения дают ответы на эти вопросы. Он посвятил им свою жизнь. Он их по крупицам приоткрывает в своих творениях: затрагивает какой-то вопрос в одном произведении, а потом в другом возвращается к нему.

Человек, внимательно читающий, действительно поймет эти вещи. Но читать, думаю, мало. Спасаются те, кто не только читают, но и исполняют, живут в духе творений и заповедей этого святого отца.