Сказание о том, как Флянц с “Небом славян” бился.

И вот, наконец-то, дождались! Алисе дают бабло на съёмку клипов! “Небо славян” и “Родина”! Правда деньги, как обычно, мизерные, судя по всему. Не знаю насколько мизерны они на этот раз, но во всяком случае нынешний режиссёр Олег Флянгольц, он же Флянц, он же Флянец, один из таких мастеров, которые работают с минимальным бюджетом и в спартанских условиях, но могут, изредка, создать более менее достойный клипец. Конечно, я долго смеялся, когда прочёл фамилию режиссёра рядом с названием песни, но факт остается фактом – “Белая невеста”, отснятая Флянцем, нумер три в моём хит-параде клипов, после “Атеиста” и “Города” Макса Масальцева, коего считаю самым грамотным в плане алисовских клипов (мнение автора может не совпадать с мнением читателя. – прим. автора). Также Флянец сделал очень здоровский клипец “Меня здесь нет” для Текилыджаззз. Ещё снимал клипы для ДДТ, Курылёву, Колибрям, Тараканам… Правда смонтированный Флянцем материал Тараканам не понравился и они скинули монтаж другому человеку, а того послали. А ещё он снимал клип мегадевкам - группе “Стрелки”. Ноу коммент !-)
Итак, первым снимают “Небо Славян”. Для съёмки клипа нужны две сотни красно-чёрных душ, для обеспечения нужной визуальной поддержки в клипе. Местом предстоящего действа был выбран уже хорошо знакомый многим питерский клубец “Старый Дом”, хотя предварительно упорно ходили слухи о ЛДМ’е. И как же повезло ЛДМ’у, что не он стал пристанищем предстоящего искромётного, и прям-таки пламенного шоу!-).
Время съёмок было назначено самим Флянцем, и озвучивалось как “13-30 и не минутой позже, а то не успеем. До 5-ти сымать будем, а там и клуб закрывается.” А на вопрос о целесообразности проноса и зажигания пиротехнических средств, ответ звучал дословно так : “ Ну... пускай ё###нут” (да поправят его редакторы). Пускай, так пускай. Так и сообщалось всем заинтересованным лицам через “свои” каналы и посредством алисовских интернет структур. А поскольку других источников рекламы данная акция не имела, то и аншлага ожидать не приходилось.
/***Итак, день съёмок наступил, а я, между тем, наступил на родную платформу московского вокзала. Погодка стояла самая преблагоприятная, совсем не сравнимая со столичной мерзлотой и сыростью, в коей приходилось пребывать по долгу службы. Не успев ещё оглядеться и очнуться от утреннего тупежа, как уже в компании друга С. оказавшегося каким-то неведомым чудом рядом с вокзалом, мы держали путь в сторону N-ой Советской, с целью затаривания пиротехникой для грядущего клипоснимания. ***/
Подъезжали к месту действа с опозданием почти на час, в связи с беспробудными пробками, коих и у нас теперь стало предостаточно. Этот факт мешал сидеть на пятой точке ровно и вызывал противоречивые нервные возгласы из глубины души. То слышалось: “Млин! Там без вас всё отснимут, пока вы тут в маршрутке тусуетесь. Приедете, да и свалите несолоно хлебавши!“. Но с другой стороны доносилось более логичное и уверенное: “ Да не мути воду почём зря! Киношников штоль не знаешь?! Раздолбаи ещё те! Ещё и рано приедем. ”. Вторая версия оказалась, естественно, сущей правдой.
По прибытии на место выяснилось, что народные съёмки не только не начались, но было абсолютно неизвестно когда они вообще начнутся. В зале снимали поющего под фанеру Кинчева вместе с группой, но без публики, причём внутрь никого не пускали. Благо погода была замечательной и все пришедшие тусовались на улице, хотя вход в вестибюль клуба был открыт. Поначалу время текло неимоверно быстро, наверное час заняли одни рукопожатия и вялотекущие разговоры “за жизнь”. Тут же были перетёрты великие множества вопросов и тем дня насущного, начиная от количества фаеров, которые будут запалены сегодня, готовности к грядущим выездам на 20-тилетие Алисы, и успеем ли мы на футбол после съёмок, заканчивая обсуждением грибных мест и прочих совершенно отвлечённых житейских проблем. И уже тогда, спустя часа полтора после назначенного времени, ряды пришедших стали заметно редеть. Изначально собрались человек 150, из которых дождались съёмок немногим больше сотни самых стойких “перцев” (и, конечно же, “перчинок”). По большей части здесь были всё те же лица, без которых обходится мало какой концерт Алисы, активное крыло питерского А-движения.
А тем временем, народ начинал скучать, и начинал искать себе развлечения, но всё ограничивалось спокойным общением, сопровождаемым бутылочкой-другой какой-нибудь жидкости. Одним словом, на улице перед клубом всё было размеренно и плавно, словно разморённое нежными осенними лучами солнца. Из всего происходящего можно заметить, пожалуй, замечательную бабушку, которая собирала тут же стеклотару, осушаемую красно-чёрной братией. В ответ на попытки нашими чего-нибудь поголосить, она спела нам пару песен под пристальным вниманием собравшихся, и с не менее серьёзным дирижированием! Повеселило всё это не на шутку.
А уже третий час ожидания подходил к концу. Из зала ни ответа, ни привета, что было не очень приятно всем собравшимся, среди которых многие специально брали отгулы, отпрашивались с работ, учёб и т.п. Единственным известием из зала, была лишь информация о том, что разрешат зажечь лишь 5 фаеров, которые сами клипмейкеры и раздадут. На что мы удивленно переглянулись и ехидно похихикали, поскольку только у меня за плечами лежал пяток “огоньков”, и было известно, что всего их принесли штук 40.
Братия уже заметно поредела, и плавно перебазировалась в фойе клуба, где кроме закрытого бара, тёмного сортира и …настольной игры “футбол” ничегошеньки не было. Но вот именно эта игрушка и привлекла наше внимание и скрасила собой оставшееся время ожидания.
Футбол представлял собой поле метр на полтора, с 6-ю штырями, пронизывающими поле поперёк и на которых крепились футболисты, на трёх штырях были насажены синие, и на остальных красные. И пара ворот, конечно же. Итак, каждый штырь крутил один игрок, и по одному на воротах. Команды, недолго думая, назвали “Зенит” и “спартак”, мяч сделали из обычной скомканной бумаги и, начали рубиться! Я думаю, даже в зале были слышны вопли собравшихся, когда забивали гол!-) Чрезвычайно увлекательная игрушка!
А тут и съёмки в зале прекратились, а Константин Евгенич был замечен при переходе из зала в близлежащий к клубу гостиничный ресторан. Хоть многие и были увлечены игрой, но Кинчева заметили все и, проводив взглядом, продолжили играть !-). Ну без пары-тройки автографов конечно не обошлось. На вопрос когда, мол, нас запустят, ведь не первый час ждём, последовал ответ, что тут руководит режиссёр, а он пока команды не давал. И на том, Кинчев исчез за дверью ресторана. Тут уже атмосфера стала накаляться. Все были довольно поднапряжены 4-х часовым ожиданием, и даже футбол уже наскучил. Уже и фаеры появились в руках, но всё обошлось без происшествий. А через некоторое время Константин Евгеньевич вновь появился и всех позвали в зал.
Кинчев и вся группа вышли на сцену, народ собрался перед ней. Партер не был заполнен даже наполовину, но собравшись вместе все выглядели довольно внушительно. Появились флаги, замелькали фаеры в руках. Режиссёр выглядел несколько растеряно. Про то, что будем снимать, как будем снимать
и сколько, ни слова сказано не было. Вдруг заиграла фонограмма с хорошо знакомым началом “Неба славян”. Начался слэм. Настоящий, концертный слэм! И тут понеслось! Зажигались фаеры один за одним, тем самым вдохновляя всех ещё больше. Константин Евгенич был облачён в серую майку без рукавов, которая незаметно исчезла и он остался в своём уже обычном концертном прикиде – в шортах, с мощным оголённым торсом и в знатных сапогах по колено, кои, как было объяснено ранее, позаимствованы у очаровательной жены Александры, которая некогда занималась верховой ездой.***(Сообщение о сапогах не совсем корректно. Это не сапоги одолжены,а гетры для верховой езды... – прим. редактора.:)) ) Кинчев выкладывался по полной, всё было как на настоящем концерте, только вот с “огоньками” мы перестарались немножко!-). Было сожжено штук 25 единиц пиротехники, если не больше! В разгаре действа все разошлись до того, что могли спалить и вовсе все запасы, но каждый знал – за один дубль кино не снимают!-) . Конечно, с таким количеством пиротехники можно было сделать и гораздо более впечатляющее шоу, но было достигнуто главное, на мой взгляд, - всё было естественно! Режиссер, конечно, не разрулил момент. Когда закончилась музыка, все с облегчением и удовлетворением вздохнули, правда после всего сожжённого в зале явно осталось мало воздуха и видимость снизилась до нуля. Музыкантов на сцене трудно было разглядеть из-за пелены тяжёлого дыма. Тут уже и возбужденный режиссёр появился: “Снимать невозможно теперь! Не видно ничего!”. Но толком таки и не объяснил, что же он хочет отснять. После всего содеянного был объявлен перерыв на неопределённое время для проветривания. В зале открыли запасную дверь, выходящую прямо на улицу, и все дружной гурьбой вывалили на воздух. Вид со стороны улицы у клуба был ужасающий. Из обеих дверей валил густой дым, причём на протяжении довольно продолжительного времени. Выйдя через главный вход, я дышал свежим воздухом и наблюдал столбы дыма, источаемые клубом. Тут из соседнего с клубом помещения банка выбегает солидная дама с гримасой ужаса на лице.
- Что такое??? Чем это так воняет??? Что горит??? – кричит дама.
Я хихикаю про себя, но отвечаю, сдерживая смех.
- Да всё хорошо, не беспокойтесь, - говорю. - Ничего не горит, просто тут клип снимается.
Дама, кажется, не совсем поняла.
- Какой ещё клип??? - кричит.
- Алисы, - отвечаю.
И тут дама, уже вроде успокоившаяся, многозначительно протянула:
- Аааа!
А в зале ещё всё в дымовой завесе. Флянц наблюдает с напряжённым лицом за залом с верхнего яруса. Я спросил, важен ли ему сам момент зажигания фаеров. Он говорит, что конечно важен, что собирался снимать один дубль с фаерами, а теперь придется переснимать. Говорю, что ещё фаеров много надо определить момент и махнуть всем, чтоб все знали когда палить. В итоге, после проветривания на сцену влез Флянц, позвал Батогова и они совместными усилиями объяснили, что надо отснять момент поджигания. Попросили показать сколько осталось пиротехники. Подняли 10 штук, хотя оставалось гораздо больше. Сказали, что жечь можно только 5 штук и показали желательное расположение народа с фаерами. Затем долго выясняли в какой момент зажигать. Результатом бурных дебатов была итоговая фраза Флянца: “Коcтя крикнет - Зажигай! И вы ё###аете эту х###ню!” (да поправят его редакторы). Короче, договорились снимать три дубля, из них два без фаеров, и на последнем дубле палим, поскольку если жечь на первых дублях, то вновь будет дым и вновь снимать будет невозможно.
Итак, отсняли два дубля подряд, без “огней”, но зато с флагами всех разновидностей, с различных сторон и ракурсов. Между дублями, когда Флянц объяснял, что лучше флаги держать ниже, а то Кинчева не видать, им была произнесена ещё одна коронная фраза: “Флаги это хорошо, но Костя – лучше! “(в редакции вроде не нуждается).
Третий дубль, в конце будем палить, как и договорились, “5” огоньков. Переглядываемся и выясняем, что фаеров гораздо более пяти. Значит быть ещё одному шоу!-) Раздаю оставшуюся пиротехнику красночерносотенцам и в нужный момент зажигаем все вместе. Запалили штук 15 точно. Красиво получилось и эффектно!
Ну и уже с чувством выполненного долга, после съёмок, как и на всех концертах Константин Евгенич вышел с гитаркой и спел “на бис” уже известную “Бойся, проси, верь”. И слушалась по-иному, и пелась по-иному, одним словом хорошая песня!
А что касаемо клипа, то нам остается лишь ждать! Вот и ждём-с!

Али ибн Соман. Питер-Москва. 20 сентября, год 2003-ий.